Пушкинский архив продолжает собирать воспоминания очевидцев о Великой Отечественной (2 фото)

Мальцев Алексей Николаевич, житель поселка Правдинский, Пушкинского городского округа, родился в 1942 году. Его отец, Мальцев Николай Петрович, прошёл всю войну, сначала был танкистом, потом служил на «летучке», машине для быстрого мелкого ремонта танков. Николай Петрович два раза горел в танке, однако ему удавалось выбраться. «Как он рассказывал, один раз выбрался из горящего танка через нижний люк, запрыгнул в ближний окоп и побежал по нему. Солдатские окопы рылись извилистыми, чтобы нельзя было простреливать вдоль окопа. И на одном из поворотов окопа отец столкнулся нос к носу с немцем. Они посмотрели друг на друга и бросились бежать в разные стороны. Когда горячка спала, и отец сел передохнуть, заметил, что в сапоге что-то хлюпает. Снял сапог и увидел, что у него прострелена ступня ноги и сапог полон крови. Это, видимо, случилось, когда он вылезал из горящего танка через люк… Ещё, что запомнилось мне из его рассказов о войне – это как проходило отступление с Крымского полуострова. Из истории войны известно, что на Крымском полуострове шли ожесточенные бои, и, в конечном счёте, нашим войскам пришлось оставить Крым. Отец с отступающими погрузился на баржу и хотел занять место в трюме, но матрос, с которым он подружился ещё на берегу, отговорил его спускаться в трюм, объяснив это тем, что во время бомбежки при попадании бомбы в баржу из трюма невозможно будет выбраться. И действительно, где-то на середине Керченского пролива баржу разбомбили, и отец с моряком поплыли к берегу. Моряк, хоть и был с одной рукой, вторая была ампутирована после ранения, плыл весьма уверено. Когда до берега осталось совсем немного, и на воде колыхались водоросли, отец подумал, что уже не глубоко и решил проверить дно. Но оказалось, что хоть берег и близко, до дна достать он не смог. Отец настолько устал, что выплыть на поверхность уже не было сил, и он стал тонуть. Видя это, моряк помог ему всплыть на поверхность, и отец с большим трудом доплыл до берега…

Я хорошо помню, как отец вернулся домой с фронта. Мне было всего три с половиной года. Мама мыла пол, а я сидел на кровати, чтобы не мешать ей. Вошёл какой-то дядька в солдатской шинели и с вещмешком за плечами. Мама бросилась ему на шею», – вспоминает Алексей Николаевич.

Алексей Николаевич рассказывал о трудностях военной и послевоенной жизни: главной заботой мамы было накормить детей. Основной пищей были щи из крапивы, свекольных листьев, оладьи из картофельных очисток и отрубей. Жмых, отходы после выдавливания масла из подсолнечника, был любимым лакомство. После толченого пюре дети с удовольствием облизывали кастрюлю. Алексей Николаевич вспоминает, как плачущая мама считала рассыпанную на терраске картошку, как кусочек хлеба размером со спичечный коробок был единственным на весь обед. В холодную зиму стены дома промерзали насквозь, а в прихожей вода в ведрах покрывалась льдом.